Каково наступление утра для тех, кто больше не может вставать с постели самостоятельно? Что они видят, когда на земле начинается новый день, наступает ли он и в их жизни? Чем заканчивается каждый день, в котором эти люди продолжают зависеть от кресла-коляски и сильных рук родственников или друзей?
Я хочу верить, что их утра имеют те же цвета, а вечера обещают сны, как и у других их собратьев.
Я встретила Андрея Зорина из Кишинева, лишенного мобильности молодого человека в кресле-коляске, перед Кишиневским судом, отделением на Рышкановке, где мы назначили встречу с вице-председателем суда Корнелиу Гузуном. Андрея сопровождал его друг Саша, тоже с проблемами со здоровьем, но который находит время, чтобы вывести Андрея, когда тот выходит из дома, на прогулку или по определенным вопросам, в поисках справедливости для себя и для других людей, которые сталкиваются с трудностями в передвижении.
Андрей является одним из примерно 190 тысяч людей с ограниченными возможностями, которые, будучи гражданами Республики Молдова, имеют крайне ограниченный доступ в суды, а также в другие государственные или частные учреждения. Его постоянная озабоченность связана с отсутствием доступа людей с нарушениями опорно-двигательного аппарата, зрения или слуха не только в помещения правосудия в нашей стране, но и в другие государственные учреждения.
Перед Кишиневским судом, отделением на Рышкановке, Андрей вспоминает как большое несчастье свои долгие судебные процессы, которые у него были, в конце концов, безрезультатные, с известной сетью аптек в Республике Молдова. «Такое ощущение, что для них нас просто не существует», – говорит нам Андрей с трудом, но логично и ясно.
— Андрей, хотя ты обездвижен в этом кресле-коляске, тебе удается бороться и побеждать в сложных ситуациях в этой жизни. Каково это – сражаться, когда твои дороги трудно преодолимы?
— Понятно, что я мало что могу сделать, но, по крайней мере, стараюсь, иначе моя жизнь показалась бы бессмысленной. Когда у меня был процесс с аптечной сетью «Felicia», я подал иск, потому что такие люди, как я, у которых есть проблемы со здоровьем, часто нуждаются в медикаментах, которые достаются им с трудом, потому что до сих пор местами всё ещё невозможно попасть во многие аптеки. Мы годами проходили через судебные процессы, судебные заседания обычно проходили на верхних этажах, в залах судов, которые не обеспечены лифтом. Я помню, в конце концов, судебные прения, которые проходили в суде сектора Центр, на 1-м этаже, со входом через претуру сектора Центр. Слушания велись на протяжении нескольких лет, но и сегодня ситуация остается неизменной.
— Были ли у Вас какие-либо судебные процессы в суде сектора Рышкановка?
— Только однажды я подал иск, когда представители клуба «Drive» не пустили меня на концерт, на котором я мечтал присутствовать. Я так и не знаю, что их больше беспокоило, мое кресло-коляска или то, какой я… Я мечтаю попасть на спектакль в театр им. Чехова, но не думаю, что это может произойти в ближайшее время, потому что этот театр недоступен для таких людей, как я.
— Здесь, в здании суда, недавно был построен новый пандус. Хотите попробовать, каков сейчас доступ в здание суда?
— Я не хочу пытаться, потому что я могу слететь оттуда. На мой взгляд, строение выполнено с большим количеством нарушений, это очень большой угол, слишком большой. Он не должен быть таким крутым. По крайней мере, так гласят строительные нормы. На каждые 10 сантиметров высоты должен быть построен один метр пандуса. В то же время мне известно и качество этих пластин, которые очень скользкие. Я не собираюсь рисковать, скользко, будет трудно подняться. Пандус должен был быть построен до угла здания…
— Но как Вы сюда попали с самых Чекан?
— Саша мне помог. У него тоже проблемы со здоровьем, но он сопровождает меня, когда мне это нужно. В других случаях моя подруга, Наташа, заботится о том, чтобы я безопасно добрался туда, где мне нужно быть.
— Каким был для вас сегодняшний день?
— Как и любой другой. Трудно жить в квартире с пятью другими людьми, даже если они близкие родственники и они мне очень помогают. В многоквартирном доме, где я живу, мне удалось убедить власти построить пандус. У нас есть и лифт, но все равно это сложно. Несмотря на то, что это трудно, я рад, что мне не пришлось бродяжничать, как это происходит с другими людьми, у которых аналогичные проблемы со здоровьем и которые в конечном итоге становятся жертвами мошенничества с недвижимостью.
— Вы где-то работаете?
— О трудоустройстве не может быть и речи. Несмотря на то, что мне удается серфить по Интернету, все, что я делаю, происходит очень медленно. Какой работодатель захочет иметь сотрудника, который делает что-то в 3-4 раза медленнее, чем другие работники?
— На какое время Вам хватает Вашей пенсии?
— Я не считал, потому что у меня пенсия 1700 леев… Вы думаете, что кто-то мог бы справиться у нас с такой пенсией? Мне не стыдно признаться, что иногда, выходя на прогулку с Сашей или Наташей, случается, что прохожие протягивают мне 10-20 леев. Нет, я не попрошайничаю, они сами, видя меня, дают мне. Это немного, но это большая помощь для меня.
— Вы родились с этим недугом?
— Нет, я тоже был здоровым ребенком, любимым родителями, которых сегодня уже нет в живых. Когда мне было 7 месяцев, из-за врачебной ошибки я стал тем, кто я есть… С тех пор у моих родителей не было никаких других забот. Я побывал в десятках клиник, санаториев, меня консультировали различные врачи, но никто не смог исправить эту медицинскую ошибку.
— В чем Вы нуждаетесь в первую очередь?
Очень многие люди думают, что нам в особенности нужны пандусы, но я думаю, что эмпатия важнее и что нам нужна эмпатия и больше понимания.
— Андрей, благодарим Вас за этот диалог.
Беседовала Анета ГРОСУ
