Немцы взяли след эксперт
Почему отравление боевым веществом нельзя скрыть, даже если его уже нет в организме? Отвечает эксперт
Материал Новой газеты
Федеральное правительство Германии заявило, что при анализе проб, взятых у Алексея Навального, проведенном лабораторией Бундесвера, было обнаружено «несомненное подтверждение химического боевого нервно-паралитического вещества из группы “Новичок”» («wurde der zweifelsfreie Nachweis eines chemischen Nervenkampfstoffes der Nowitschok-Gruppe gebracht»).
В официальных информационных агентствах тут же появилось заявление фигуранта расследования «Новой газеты» химика Леонида Ринка, который заявил, что случившееся с Навальным представляет собой приступ острого панкреатита и никак не может быть отравлением «Новичком».
Напомним, что Ринк — не новичок в ядах: он признался на следствии по делу Кивелиди, что продал ампулу с «Новичком».
Можно было бы этими протоколами ограничиться и не обсуждать мнение человека, «торгующего “Новичком”», о болезнях желудочно-кишечного тракта, однако мы все же попросили терапевта Ярослава Ашихмина прояснить, каковы же симптомы панкреатита.
— В прессе прозвучали утверждения, что происходившее с Навальным практически тождественно симптомам острого панкреатита. Каковы проявления этой болезни и можно ли в данном случае исключить приступ панкреатита?
К.м.н, терапевт, кардиолог Ярослав Ашихмин: Панкреатит имеет четкую клиническую картину. Он начинается — даже если взять самый острый панкреатит, который только можно, — болью в левом подреберье, это разлитая боль в животе, это клиника острого живота.
И прогрессирование панкреатита не происходит в секунды, минуты — все-таки есть какое-то время, потому что постепенно повышается давление в протоках поджелудочной железы, начинают высвобождаться ферменты, разрушаются ткани поджелудочной железы. Кроме того, должен быть какой-нибудь фактор, который его вызывает, какое-нибудь токсическое воздействие, например, алкоголь, и, разумеется, в результате острого панкреатита люди не проводят несколько дней в коме.
При панкреатите повышаются ферменты, в данном же случае никто не говорил про повышенную амилазу, липазу в крови, поэтому это полный бред, тут ничего нет от панкреатита.
Утверждение про «острый выброс инсулина» — это смешно.
Острый выброс инсулина — да чего угодно, калия, инсулина, серотонина, — с чего вдруг? Это должна быть инсулинпродуцирующая опухоль. Ее нет. При остром выбросе инсулина, связанном, как правило, с опухолью-инсулиномой, люди не проводят в коме такое время.
Единственное, что с клинической точки зрения могло бы давать схожую картину (крик, кома), — это субарахноидальное кровоизлияние. Никакие другие известные человечеству болезни так не протекают. Но субарахноидальное кровоизлияние сразу исключили — на КТ была бы хорошо видна кровь под оболочками мозга.
Перед этим человек был совершенно здоровым. Мы же не говорим о мифическом «проклятии вуду»: здоровый человек, вдруг шел и умер, — а у него с сердцем все нормально, с мозгом все нормально. Нет таких болезней, которые бы объясняли эту картину.
Мы также поговорили с доктором химических наук, заведующим Лабораторией радиоизотопного комплекса Отдела экспериментальной физики Института ядерных исследований РАН Борисом Жуйковым о свойствах вещества, признаки которого выявили немецкие ученые в анализах Навального.
— Известно ли сейчас, с чем вообще связана особая токсичность соединений группы «Новичок», каков механизм его действия и почему он является настолько опасным со столь низкими летальными дозами?
Б. Жуйков: Я не токсиколог, так что только могу говорить общие вещи, но вещества группы «Новичок» — это относительно новая разработка, восьмидесятых годов, он отличается от стандартных боевых отравляющих нервнопаралитических веществ — зарина, зомана, табуна, V-газов — тем, что имеет несколько иной состав, несколько иную структуру, там азот, особым образом связанный. И, по крайней мере, у некоторых представителей «Новичка», который был использован для Скрипалей, имеется еще и фтор, и эта структура, не входя в ее детали, обеспечивает высокую эффективность — где-то на порядок нужно меньшее количество для отравления, чем стандартными, упомянутыми мною нервнопаралитическими веществами.
И это дает то преимущество, что меньшее количество труднее обнаружить, можно какой-то химический снаряд заряжать веществом с большей убойной силой.
Порядка 1 мг, может быть, 2 мг нужно для того, чтобы получилась летальная доза. И это важное преимущество всей группы веществ «Новичок». Имеется очень много разных веществ из этой группы, и они обладают своими особенностями, некоторые — твердые вещества.
Обычно боевые отравляющие вещества представляют собой легкую летучую жидкость, и для боевых целей используется поражение через дыхательные пути либо через кожу. А твердые вещества удобно использовать для перорального введения, бросить яд в какое-нибудь питье или еду.
Если же отравление проводить через дыхательные пути, то гораздо больше вероятность, что другие люди заразятся. И тогда уже, конечно, труднее будет списать все на нарушение обмена веществ.
— А вариант с введением через кожу вам кажется маловероятным?
— Такой вариант представляется мне тоже возможным, но все-таки менее вероятным.
В принципе, не исключено, что испачкали нательное белье, как предполагает один из разработчиков «Новичка» Вил Мирзаянов.
Но через кожу все равно хуже: вещество будет «газить» и влиять на других людей. Если же человек яд проглотил, и он сразу оказался внутри, то опасность для других будет минимизирована.
Еще преимуществом перорального введения является то, что ОВ можно сделать достаточно безопасным для самого отравителя: достаточно незаметно бросить в питье крупинку этого вещества в растворимой в воде оболочке, например, из небольшого тубуса.
— Как долго, по-вашему, эти яды типа «Новичка» могут оставаться детектируемыми в органах и тканях?
— Я точных данных не имею, но ситуация следующая: «Новичок» может разлагаться за пару дней, например. Некоторые вещества из этой группы — дольше, некоторые — быстрее. Однако дело-то все в том, что, разлагаясь, подвергаясь, например, гидролизу, взаимодействию с водой, он дает продукты специфические, которые содержат фрагменты молекулы «Новичка», и по этим продуктам можно определить то, что это был «Новичок» и какое именно вещество из этой группы было применено (хотя это большая работа).
Возможно, вы заметили некое расхождение в формулировках: немцы говорят, что они обнаружили следы воздействия «Новичка». А наши говорят, что не обнаружили самого отравляющего вещества. Оба утверждения, на самом деле, не противоречат друг другу.
Самого вещества действительно уже и нет, а продукты взаимодействия остались.
— Я сейчас читаю оригинал сообщения федерального правительства Германии, они пишут, что есть доказательство/свидетельство/подтверждение (Nachweis) применения этого вещества, но они не говорят, что они нашли само это вещество.
— Да-да. Это есть продукты взаимодействия «Новичка» с водой или другими субстанциями, которые в теле человека находятся, с той же самой холинэстеразой. Они это обнаружили, что достаточно однозначно характеризует само вещество. Наши же говорят, что, мол, самого «Новичка» нет, это тоже вполне может быть. Но по продуктам взаимодействия с помощью современных методов все определяется.
Сейчас имеются достаточно чувствительные методы, в особенности масс-спектрометрия в комбинации с хроматографией. Это позволяет самые разнообразные органические вещества определять, и чувствительность там очень высокая.
Другое дело, что такая аппаратура есть далеко не везде, а она довольно дорогая, и на ней еще нужно уметь работать, и не везде чувствительность одинаковая. Может быть, наши действительно ничего не нашли, а у немцев оказалась более чувствительная аппаратура, такое тоже возможно.
— Какие концентрации вещества можно зарегистрировать на современных масс-спектрографах?
— При масс-спектрометрии видны отдельные молекулы, то есть там очень высокая чувствительность. Если в тело человека, который, допустим, весит 70 кг, вводят 1 мг яда, это запросто можно будет увидеть.
Другое дело, что надо понимать, как правильно обрабатывать эти данные, должны быть хорошие специалисты. Ну вот немцы заявили, что интерпретация была однозначная. Ну и действительно, даже если остались фрагменты молекулы или продукты взаимодействия «Новичка» с какими-то веществами, ну хотя бы с водой, то это говорит о том, что был тот или иной вариант «Новичка» применен.
— Правильно ли я понимаю, что простой и бытовой способ эти вещества дезактивировать состоит просто в том, что их обрабатывают водными растворами щелочи?
— Да, такое тоже используют, просто гидролиз в присутствии щелочи идет быстрее, чем в нейтральной среде. Есть определенные зависимости, они нелинейные, скорость взаимодействия с изменением pH может сначала уменьшаться, потом увеличиваться, это зависит от конкретного вещества. Но полностью этим методом такое вещество быстро не разрушить.
— Насколько различен уровень оснащения российских и германских лабораторий масс-спектрометрической техникой?
— Во-первых, здесь применение обычного масс-спектрометра будет недостаточно, потому что масс-спектрометр определяет точно массу какой-то молекулы или фрагмента.
Но для того, чтобы более надежно определить химический состав, нужно до этого провести хроматографию.
Вот такие спектрометры — это, в общем, достаточно дорогая аппаратура.
И, наверное, где-нибудь в Омске такой аппаратуры нет. Вообще, масс-спектрометры во многих лабораториях есть, но именно вот рассчитанные на такое определение… Их, вообще говоря, очень немного. В Англии после отравления в Солсбери нашелся такой спектрометр, и в Германии тоже нашелся. Но не во всякой химической лаборатории такая штука имеется.
