Интервью с офицером Подразделения по предотвращению преступлений в США, Юлией Уолд

О Юлии Уолд я узнала на собрании соседей (В США их называют The Neighborhood Watch). На этих собраниях соседи по кварталу встречаются с сотрудниками Департамента полиции города Эверетт, чтобы обсудить проблемы граждан и лично познакомиться с полицейскими, работающими в городе. Присутствовавший офицер с большим уважением говорил о Юлии и о работе, которую она делает для нашего сообщества. Меня заинтриговало то, что в нашем полицейском департаменте есть не только женщина-офицер, но и женщина-мигрантка из бывшего Советского Союза. «Мне непременно нужно поговорить с ней», – сказала я себе. Юлия оказалась намного более интересной собеседницей, чем я себе представляла – открытой, веселой и умной.

— Итак, давайте начнем с самого начала. Кто Вы? Откуда приехали? Как оказались в США?

— Я Юлия Уолд, родилась в Одессе, Украина. Впервые я приехала сюда в 1998 году с группой детей-сирот, которые были доставлены в Соединенные штаты в целях благотворительности; в то время я училась в Одесском национальном университете. Мне тогда было 16-17 лет. После окончания университета с дипломом математика, я переехала сюда навсегда. Это был 2003 год. В Департаменте полиции Эверетта я работаю с 2011 года, то есть семь лет.

— Как вы решили стать офицером, будучи по профессии математиком?

— Это интересная история. Когда мне исполнилось 30 лет, я захотела сделать что-то значимое в жизни и решила поучаствовать в патрулировании (инициативе, когда гражданские лица совершают объезд на полицейской машин с дежурным полицейским, и он показывает им, как работает полиция). Кое-кто предложил мне принять участие в патрулировании такого рода. Мне сразу понравилось.

— Что вам больше всего нравится в вашей профессии?

— Элемент непредсказуемости. Ты не знаешь, что произойдет с минуты на минуту. Ранее, с моим дипломом математика я работала в банковской сфере. Все было настолько предсказуемо. Я знала за месяц вперед, что будет происходить каждый день. С моей нынешней службой я понятия не имею, что будет завтра, и это мне очень нравится.

— Смена профессии радикальная, но, готова поспорить, что Ваши математические и аналитические навыки приходят Вам на помощь, не так ли?

— Конечно. На самом деле, я довольно разговорчива, мне нравится общаться с людьми. Мне не хватало этого элемента на предыдущей работе. Теперь я всегда на улице, разговариваю с людьми и наслаждаюсь этим. Поскольку я стала офицером полиции, больше всего я горжусь тем, что стала переговорщиком с заложниками, что, по сути, было реализовано, благодаря тому, что мне нравится разговаривать с людьми. Хотя, сейчас я больше работаю над предупреждением преступности. Я провожу множество кампаний по информированию общественности о безопасности, начиная с того, как защитить свои дома, бизнес от воров, и, заканчивая действиями, предпринимаемыми в случае вооруженного нападения.

— Насколько трудно женщине, особенно мигрантке, стать офицером полиции?

— Я всегда был увлеченным ребенком, так что с самого начала знала, чего хочу от своей жизни. Здесь мне была предоставлена возможность искать и найти мою настоящую страсть. Что касается трудностей, я думаю, что в Америке гораздо легче, чем в моей родной стране. Я понимаю, что дома я не могла бы сделать себе имя, если бы не была знакома с кем-то, если бы у меня не было правильных связей или кучи денег. Здесь у меня нет никого, кто мог бы поддержать меня, я одна со своими детьми. Моя мать, мои бабушки и дедушки, все дома. Но, честно говоря, любое препятствие, с которым я столкнулась, было намного легче преодолеть, потому что здесь возможностей в изобилии. Кстати, кроме меня, у нас все еще есть два офицера-украинца, два брата работают здесь. Они эмигрировали, когда им было по 4 и 6 лет. Я бы не сказала, что стать офицером слишком сложно. Я прошла письменный тест, который включал, в том числе, математику, а затем испытание на физическую подготовку: сначала бег на 300-метров, затем полторы мили, минимум 70 отжиманий на руках (push-up) за минуту. Затем я прошла довольно строгую проверку, которая длилась долго, потому что большая часть моей жизни проводилась за пределами страны. Они также связались с моими бабушками и дедушками в Украине. Также, я прошла тест на полиграфе. То есть, они проверили, кто я и что представляю как человек, пока не решили нанять меня и дать мне в руки оружие. Затем я прошла собеседование с начальником полиции и его заместителем, и они предоставили мне рабочее место, с условием, что я пройду проверку зрения и медицинский осмотр. После этого я отправилась в Полицейскую академию в 2011 году. Обучение продлилось 5 месяцев, а затем мы провели 4 месяца полевой подготовки, то есть здесь, на месте.

— Как Вы справляетесь с меньшинствами, особенно когда возникает языковой барьер? Есть ли у Вас необходимые ресурсы для меньшинств?

— Конечно. У нас есть несколько двуязычных, или даже многоязычных офицеров. У нас также есть лингвистическая телефонная линия, доступная для общения с переводчиками по телефону.

— Помимо лингвистического барьера, существуют ли другие трудности с меньшинствами? Как Вы справляетесь с людьми, которые не понимают, как действуют законы в США?

— Мы объясняем им их. Общение с общественностью является частью службы. Для меня гораздо проще связаться с сообществом мигрантов, потому что я тоже мигрантка. По сути, это первое, что я им говорю. Здесь, в «Community College» в Эверетте, у них есть форумы для беженцев, приезжающих со всех стран мира. Первый вопрос, который я задаю им, – откуда они приехали, и каков был их предыдущий опыт взаимодействия с полицией. Большинство говорят, что у них был негативный опыт работы полиции в их стране. Тогда я объясняю им, чего они могут ожидать от нас здесь. Например, я говорю им, что, если их остановит дорожная полиция, они должны остаться в машине, положив руки на руль. Однажды я помогла человеку, который был напуган и боялся позвонить по экстренному номеру 911, потому что он только приехал в страну и попал в ДТП, когда другой человек ударил его машиной, но скрылся с места происшествия, и он не знал, что делать.

— Был ли у Вас особо запомнившийся день? Вы упомянули что-то о переговорах с заложниками…

— Да, я вхожу в команду переговоров с заложниками, которая, в свою очередь, является частью команды под названием Спецназ (SWAT). Команда спецназа состоит из офицеров трех городов, расположенных поблизости, которые состоят в тактической группе, то есть, сотрудников с наушниками, которые ломают двери, примерно, как это показывают по телевизору – координаторы, поставляющие оборудование, и 6 переговорщиков. Я одна из этих 6 человек. Наша цель состоит в том, чтобы мирно вызволить из дома забарикадированного человека. Например, лицо с суицидальными намерениями или человека, который стал заложником в доме. К сожалению, решение проблемы не всегда мирное. В ходе переговоров у нас разные роли: главный переговорщик, вторичный или тренер, который прослушивает телефонный разговор и делает заметки, но не говорит. Единственный человек, который говорит, это главный переговорщик. У нас есть человек, который поддерживать связь между переговорной командой и тактической командой, и командным центром. Кроме того, у нас есть информационная команда, которая собирает все данные о человеке, с которым мы взаимодействуем: о его членах семьи, о его проблемах, есть ли у него история психических заболеваний. То есть, у каждого своя задача. В ходе одного недавнего случая, я была главным переговорщиком. Меня отправили домой к человеку в состоянии алкогольного опьянения, который угрожал застрелить своих родителей. К счастью, родители сумели выбраться из дома, и я осталась вести переговоры с забаррикадировавшимся лицом. Он был очень интересным, переговоры шли тяжело, поскольку он больше выкрикивал оскорбления, нежели говорил. Примерно через 8 часов, в конце концов, я убедила его сдаться с частью оружия, с которым он забаррикадировался. Я привела его в полицию и дала ему поспать, потому что он был в состоянии сильного алкогольного опьянения. Я рада, что мы разрешили ситуацию мирно, никто не пострадал. Это фантастическое чувство, когда знаешь, что был участником мирного урегулирования.

— Какие изменения происходят в полиции при смене президента страны, или существует преемственность, независимо от политических веяний?

— Это на нас вообще не влияет, потому что президент является частью федерального правительства. На уровне штата у каждого свои законы, и иногда законы штата строже федеральных законов. Здесь, например, мы находимся под руководством штата Вашингтон и собственного муниципия, в нашем случае, города Эверетт.

— Вы сказали, у Вас есть дети. Какого они возраста?

— У меня два мальчика: 14 и 11 лет. Они хорошие и очень дисциплинированные дети. Хорошо учатся в школе. Один из них – фантастический пловец, а другой занимается легкой атлетикой и играет в футбол. То есть, они очень активные. Я слежу за тем, чтобы они были заняты и чтобы у них были собственные обязанности.

— Если Вы начали заново, прошли бы этот путь снова?

— Без сомнения. Мне нравится моя работа. У меня было две операции на колена и два другие медицинские вмешательства, связанные с сухожилием, с тех пор, как я начала здесь работать, это было совсем не весело, но я бы за секунду приняла это решение вновь, каждый день. Мне очень нравится моя служба.

Беседу вела Ирина Ван ПАТТЕН, США